СВИДЕТЕЛЬСТВО
Петра Несторовича Павлишина

Родился я в с. Колодязное Березновского района Ровенской области в семье баптистов 19 ноября 1927 года. Рядом было село Прислуч. И после того, как советская власть ликвидировала хутора, наши села объединили и назвали Прислуч.

У меня было еще три сестры. Отца звали Нестор Куприянович, а маму Ирина Макаровна. Мама прожила 70 лет и в 1970 году умерла. Последние 5 лет своей жизни она сильно болела. Только по дому ходила, а то все время лежала. У нее была сильная одышка. Отец прожил 83 года и умер в декабре 1984 года.

Вырос я в собрании верующих и постоянно питался Словом Божьим. В мир я не ходил, но очень любил с родителями ходить в соседние села в другие собрания. Поначалу Молитвенного дома у нас в селе не было. В нашем доме тогда 1О лет проходило собрание баптистов. Пятидесятники уже были, но мы их не знали, так как они тогда собирались тайно. Гонения на пятидесятников были сильнейшие.

В нашем селе мои родители построили Молитвенный дом. И сейчас там тоже проходят богослужения церкви евангельских христиан баптистов. Во время своих приездов я обязательно посещал эти собрания, и мне всегда в конде собрания давали слово для проповеди.

Когда в годы Второй Мировой войны в селе Прислуч была создана пятндесятническая церковь, то первым священнослужителем в ней стал я, святое водное крещение принял в 1945 году, а в 1949 году Бог крестил меня Духом Святым.

В 1952 году меня уже арестовали. К тому премени мы, пятидесятники, уже начали открыто проводить собрания, и репрессии последовали незамедлительно. Специального помещения у нас не было, потому собирались мы по домам. Закрывали окна и двери как могли, и даже снопы вокруг стен ставили, завешивали окна одеялами и проводили собрания. Из баптистов перешло к нам много молодежи. В нашей церкви пятидесятников тогда было до 25 человек. В церковь баптистов ходили люди из трех сел. И было до 100 человек. Я продолжал сначала одновременно посещать церковь баптистов, так как посещающих церковь баптистов советская власть не преследовала. Я там пел в хоре и проповедовал.

У баптистов редко разрешали проповедовать молодежи, — проповедовали, в основном, только старики. А меня там Бог побуждал, и я охотно проповедовал. Проповеди мои были назидательными, а к праздникам я всегда организовывал молодежь готовить сценические постановки иа библейские темы.

Кроме этого мы с молодежью ходили и проповедовали по другим селам. Бывало так, что придем в какое-то село делать собрание, а людей собралось столько, что в дом все войти не могут. Тогда открывали все окна, чтобы было видно и слышно, чФэ в доме происходит. Один раз в такое вот собрание по доносу пришли власти. Все свои Библии и Гусли мы быстро попрятали, а одно стихотворение осталось лежать передо мною на столе: «Нам кажуть, що Бога нема, що світ сам собоюстворився. Той світ став, неначе тюрма, і Юдою кожний зробився». Милиционеры схватили этот листочек, и он, впоследствии, был подшит к уголовному делу, которое против меня возбудили.

Нас, троих служителей, задержали и повели в сельский совет, а собрание разогнали. Отпустили нас только утром. Это было где-то в 1950 году А а 1952 году нас, восьмерых братьев, арестовали. Мое дело вел молодой следователь Николай Чуйко. В обвинении было указано, что я состоял в запрещенной нелегальной секте проповедником. Частично я обвинение признавал, а частично нет. В частности, в нем было неверно указано, что я помогал «бандеровцам» и передал им буханку хлеба. Меня это особенно мучило. Мне было приятно страдать за Слово Божье. А зачем мне приписали эту буханку хлеба? Одна наша сестричка вынесла молока просящему человеку, и ей за это дали 25 лет тюрьмы. В первый раз давали 10 лет, а во второй 25.

На суд нас везли сразу человек 20. Впереди и сзади по два вооруженных охранника. На суде были мои родители и практически все родственники, потому что узнали число, когда состоится суд. Нас осудили и повезли в места отбывания наказаний. Со мной судили еще 8 братьев из села Тынного Ровенской области. Судили всех по одному, чтобы не допустить общения верующих.

Суд происходил очень быстро. Зачитали приговор: 10 лет тюрьмы и 5 лет поражения в правах. Мне объяснили, что, когда отбуду 10 лет лишения свободы, то потом еще 5 лет меня не будут впускать в Украину. Тогда вывозили, в основном, в Сибирь. Меня отправили в город Инта (Республика Коми). От Инты Воркута еще дальше на 300 километров.

В лагерь нас везли около месяца. До Перми — в товарных вагонах. В вагон. давали ведро воды, селедку и хлеб. Чтобы только пил воду. Воды не хватало. Потому что были люди, которые пили воду беспрерывно, а потом они же больше всех мучились и сильно кричали, чтобы еще подали воды.

В Перми нас пересадили в пассажирские вагоны, только решетки были на окнах. В лагере для пересыльных, куда нас привезли, уже можно было жить. Хлеб даже не доедали, а рыбы тюльки можно было есть, сколько хочешь. Там уже был один наш брат Василий из Мотовиловки (впоследствии выехавший в Америку). В лагере он был поваром, и всегда предлагал мне добавки. Но я много есть не мог, так как после тюрьмы и этапирования желудок у меня ссохся.

Я попал в 6-е лагерное отделение, а брат Виктор Белых отбывал наказание в первом отделении. Женщины в Инте были все только в четвертом лагере. По территории лагеря мы могли свободно перемещаться. Нас в 6-ом было около 20 человек верующих. Было огромное желание молиться. В шахте — молишься. Идешь куда-то — молишься. Вначале меня послали работать в шахту, потом я выдавал одежду и убирал в душевой. А потом пошел в каменщики и научился класть кладку. Также работал арматурщиком. Мы там строили столовую.

В той бригаде, где я работал арматурщиком, были только эстонцы. Они меня очень жалели, так мне тогда было 23 года. Они меня к работе практически не допускали. Говорили: «Иди и молись о нас!». Утром я только ждал, когда им дадут наряд на работу, а потом бежал на чердак молиться. Бывало, уже спускаюсь к ним, а они снова говорят: «Иди и еще молись!». И я снова шел на чердак и молился о них.

Часто нас переводили из лагеря в лагерь, чтобы люди не успевали близко познакомиться. На общую молитву мы собирались в «каптерках», где хранились одежда и обувь, постельные принадлежности. Практически все «каптерщики» в лагере были верую- шими. так как они не воровали, вот они нам и помогали собираться на молитву.

В 1956 году, после освобождения из мест лишения свободы, в возрасте 29 лет я приехал в г. Киев и там познакомился со своей будущей супругой Надеждой. Ее мать была большой труженицей на ниве Божьей и очень помогала верующим. К ней приезжали многие гонимые братья, и она старалась в те .трудные времена их и принять, и одеть, и помочь всем, чем нужно. Вот из такой семьи я взял себе жену.

Во второй свой приезд в Киев сделал Надежде предложение. Пастором в Киеве тогда был Михаил Иванович Иванов, но сочетал нас Бойко. Это была пятидесятническая церковь. Собирались мы группами, по квартирам и в лесах. В Киеве я с женой тогда жить не смог, так как в Киеве тогда очень сильно притесняла верующих милиция. Трудились мы, в основном, по селам Киевской области, но также и в других местах. Я три лета подряд ездил в Россию в г. Старый Оскол, где преподавал также святое водное крещение. Каждый год там по 25 душ заключали завет с Господом. Служителя я поставил из Воронежа.

Бог тогда проявлял очень сильную заботу о своем народе. Были знамения, исцеления. Например, когда я однажды приехал со Старого Оскола домой, мне моя супруга Наде)кда говорит: «Петя, бери скорее елей и езжай в город Васильков, там сестра Катя умирает». У сестры Кати была сильнейшая астма, и она практически не выходила во двор. Постоянно пользовалась противоастматическим аэрозолем. Я подошел к ней и спросил: «Катя, ты веришь, что Бог исцеляет?». Она говорит: «Верю!». Я хотел Слово Божье прочитать, но она показывает, — скорее на колени. Мы стаем с ее мужем Ваней на колени и начинаем молиться. Когда слышим, что и она уже стоит рядом с нами и молится. Не нужно было ни повелевать, ничего делать. После этого благословения она сразу встала и стала готовить нам еду. Бог ее исцелил полностью, и вечером она пошла с нами в собрание. Не прошло и года, как у них родился мальчик, а потом еще через год — девочка, хотя перед этим у них 10 лет не было детей (Потом эта семья эмигрировала в США). Еще один похожий случай произошел с другой семьей.

Тогда собрание проводилось в Теремках, и Бог очень сильно действовал. Постоянно я проживал в селе Глеваха. Церкви создавались в Боярке, Гатном, Василькове, в г. Киеве на улице Теремковской и в районе ДВРЗ. Мы ездили в трамваях и евангелизировали, особенно любили петь псалмы. Бывало, пока доедем до конечной остановки, народ собирается и слушает нас, а мы тогда приглашаем на наши со-ф брания, которые позже проводили и на стадионе, и возле клуба ДВРЗ.

Наши служения тогда были очень благословенными, Бог наполнял нас Духом Святым. И церкви росли. Собирались и в малых группах, и проводили большие служения, конференции и съезды, и Господь приводил людей ко Спасению.